2 мая 1985 года. Центральное телевидение транслирует Всесоюзную программу «Сороковые роковые» с участием представителей городов-героев: Минска, Орла, Курска, Одессы. Участники программы вспоминают военные годы, рассказывают о знаменитых сражениях. Говорят и о том, как в 1944 году было разминировано здание Одесского театра оперы и балета, которое немцы, отступая, хотели взорвать. Непосредственный участник описанных событий, наш земляк, дагестанец, на тот момент находился в Баку и мог быть только зрителем. Однако спустя несколько дней после выхода программы в эфир, 7 мая, он был приглашен на Азербайджанское телевидение, где присутствовала и гостья из Одессы. Вышедшая на съемочную площадку женщина, будучи совсем юной сотрудницей театра оперы и балета в Одессе, принимала активное участие в спасении театра. Ведущий поинтересовался, не узнает ли она кого-нибудь из сидящих в зале. Одесситка, обведя глазами зал, сразу же указала на отважного командира танковой роты. Именно его танку в далеком 44-ом она преградила путь и плача просила спасти здание знаменитого своей архитектурой театра. У командира танковой роты было совсем другое задание, но он не мог отказать ей в просьбе, связался с командованием и, получив разрешение, изменил направление. Именно благодаря его решительным действиям фашисты не успели взорвать одно из красивейших зданий не только в Советском Союзе, но и во всей Европе. Одесские городские власти долгое время искали старшего лейтенанта (в 1944-м он носил это звание), чтобы от имени всех жителей города выразить ему свою благодарность. Узнав, что он проживает в Баку, они направили туда сотрудницу театра, чтобы она не только передала ему слова признательности, но и на всю страну рассказала о событиях тех лет.
Наш рассказ посвящен светлой памяти участника Великой Отечественной войны, того самого командира танковой роты подполковника в отставке Алияра Ибадуллаевича Гамдуллаева.
Биографическая справка
Гвардии майор А. Гамдуллаев 1922 года рождения, азербайджанец, образование высшее, член КПСС с 1942 года, командир танковой роты. Окончил Сталинградское танкотехническое училище (командир танка), Ленинградскую Ордена Ленина и Ордена Красного Знамени высшую офицерскую бронетанковую школу (профиль командиров танковых батальонов и начальников штабов).
В рядах Вооруженных Сил Союза ССР с 1941 по 1955 год. В действующей Армии с октября 1942 по 1945 год. За указанный период находился в составе 212-го отдельного танкового полка Верховного командования, 8-ой и 11-ой танковых бригад, 22-ой танковой бригады 5-ой танковой армии. Воевал на фронтах Великой Отечественной войны: Воронежском, Юго-Западном, 2-ом, 3-ем, 4-ом Украинских — по разгрому немецко-фашистских захватчиков на западе и Забайкало-Амурском, Забайкальском — по разгрому японских милитаристов на востоке.
Прошел боевой путь от Подмосковья до Чехословакии. Участник крупных танковых сражений по разгрому врага под Белгородом, Харьковом, Сталинградом, участник освобождения городов: Кантемировка, Кривой Рог, Харьков, Барвенково, Прага. Участвовал в боях за взятие городов Будапешт и Вена.
За образцовое выполнение задания командования на фронтах Отечественной войны награжден Орденами Отечественной войны первой и второй степени, Орденом Красной Звезды, а также медалями: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За победу над Японией», «За освобождение Праги», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены» и четырьмя другими боевыми медалями Союза ССР.
В далеком 1936 году еще совсем юный Алияр Гамдуллаев, получив аттестат об окончании неполной средней школы, планировал осваивать новые знания и передавать их последующим поколениям, поступив и окончив Дагестанский педагогический техникум. Но война распорядилась иначе…
В июне 1941 года А. Гамдуллаев был призван в ряды Красной Армии и сразу же направлен в Сталинград, в танковое училище, где совмещал учебу с тактическими занятиями и участвовал в создании оборонительных сооружений на Мамаевом кургане и на подступax к городу. Курсанты также помогали рабочим Сталинградского тракторного завода в сборке основных узлов для танков и участвовали в строительстве железной дороги стратегического значения к переправе на Волге.
Тактические занятия проводились на глубоко овражистой местности у Мамаева кургана. Опыт, приобретенный там, помог молодым ребятам в первом боевом крещении под Москвой, затем под Воронежем, в Донской степи и особенно при наступлении от излучины Дона к Сталинграду, когда перед ними была поставлена боевая задача — обеспечить окружение и уничтожение основной группировки немцев на подступах к Сталинграду.
В качестве командира танка А. Гамдуллаев участвовал в боевых действиях в составе 6-ой общевойсковой армии под командованием генерала Харитонова. В 1942 году политотделом 62-ой армии под командованием генерала Чуйкова был принят в ряды ВКП (б) и назначен командиром взвода, а затем командиром роты.
Сохранились записи танкиста, сделанные им уже после войны.
«Это было в конце декабря 1942 года, – пишет он в них. — Наш экипаж в составе четырех комсомольцев: механика-водителя Михайленко, заряжающего Лоскутова и радиста-пулеметчика Чередниченко — после получения боевой машины получил приказ пробиться через сильно укрепленную оборону противника в направлении населенных пунктов Таловая, Смаглеевка и двинуться в направлении города Кантемировка.
На подступах к Таловой завязался ожесточенный бой. Нужно было прорвать оборону противника и обеспечить продвижение 3-ей танковой бригады в направлении города Кантемировка.
Встретив сильный фланговый огонь противника, наш полк не мог продвинуться дальше и, отбив контратаку вражеских танков, занял оборонительную позицию. Я же со своим экипажем, увлекшись преследованием фашистского танка, оказался в глубине обороны противника на расстоянии 25 км от наших позиций».
Оказавшись в глубоком тылу врага, Алияр Гамдуллаев и его товарищи не растерялись и продолжали действовать. Первым делом необходимо было установить связь с командованием полка и замаскировать машину. Это было нелегко сделать, учитывая, что находились они в каких-то десятках метров от военной магистрали, по которой двигалась живая сила, орудия и автомашины с боеприпасами противника. И все же им удалось установить радиосвязь с командованием полка и сообщить координаты своего местонахождения.
Получив сообщение, командир полка принял решение отправить с наступлением темноты по их следу группу легких танков для изучения обстановки. Приняв в распоряжение танки, Гамдуллаев двинулся в обход противника в направлении совхоза «Спартак». В совхозе немцев не оказалось. К рассвету наши танки были уже на окраине Смаглеевки, в 25 км от Кантемировки. Здесь враг встретил их шквальным огнем. Завязался бой. В этом бою группа А. Гамдуллаева подбила два вражеских танка: один — немецкий Тип 3, другой – итальянский. Были также уничтожены артиллерийская батарея, одна пулеметная точка, убито около 20 немецких солдат и офицеров.
К этому времени к Смаглеевке успели подойти наши главные силы. Артиллерия ударила по позициям врага, под ее прикрытием танки под командованием А. Гамдуллаева двинулись на Кантемировку и к рассвету со стороны станции подошли к окраине этого населенного пункта. Здесь красноармейцы увидели два эшелона с орудиями и танками, уже готовые к отправлению. «Я тут же принял решение обстрелять паровозы, не дать им возможность уйти и отдал приказ открыть огонь со всех видов оружия по эшелонам и зданию станции. Наше нападение было таким неожиданным, что в городе среди немцев поднялась паника.
К этому времени 3-я танковая бригада с нашим полком подошла к городу и окружила его со всех сторон, за исключением одной дороги, по которой смогла беспорядочно отступить небольшая группа противника. В тот день в Кантемировке враг понес большие потери в живой силе и технике».
За участие в боях за освобождение Кантемировки Алияр Ибадуллаевич был награжден орденом Отечественной войны второй степени, а за Смаглеевку -медалью «За отвагу». Орденами и медалями были награждены и члены его экипажа.
«Не успели мы расположиться на отдых (это было уже в Кантемировке), как ко мне подбежал командир взвода пехотинцев:
— Товарищ командир! Заводи машину, нужна ваша помощь!
Поднимаю по тревоге экипаж. И вот наш «Т-34» мчится к лощине, где подбитый нашими зенитчиками потерял управление и совершил вынужденную посадку вражеский транспортный самолет. Немецкий экипаж состоял из семи человек. Трое устраняли неисправности, все еще надеясь взлететь, остальные отстреливались из крупнокалиберного пулемета, не подпуская к себе нашу пехоту. В этой ситуации помочь мог только танк.
Приблизившись к самолету, я решил ударить по нему из танковой пушки, но тут с нами связались из штаба и попросили взять немцев живыми. Немцы сдаваться не хотели и начали стрелять по нашему танку. Обороняясь, мы серьезно повредили боковую часть самолета, и экипажу противника ничего не оставалось, как сдаться в плен.
Когда командира экипажа немецкого самолета привели в штаб, он попросил назвать имя человека, подбившего его самолет. К нему подвели шестнадцатилетнего зенитчика, еще почти ребенка, он просто не поверил своим глазам. Он не мог поверить, что его, совершившего 28 боевых вылетов и ни разу не «поцарапанного», сбил шестнадцатилетний мальчик. Кстати, это был второй подбитый юношей вражеский самолет».
Во время освобождения города Кривой Рог Алияр Ибадуллаевич был назначен командиром десантной роты. Танковый десант был высажен, задача, поставленная перед ним, выполнена, но в ходе боев наш земляк был ранен, получил контузию. После лечения в госпитале – возвращение на фронт, теперь уже участие в освобождении городов: Николаев, Одесса, Бендеры. Потом была учеба в Магнитогорске, в эвакуированной туда Ленинградской высшей офицерской школе бронетанковых войск. И снова – на фронт, участие в боях за освобождение Венгрии, Австрии, Чехословакии.
«Венгрия, зима 1944-1945 год. Танковая рота, которой я командовал, получила боевую задачу выбить противника из населенного пункта, обеспечить продвижение на флангах подразделения 20-ой и 21-ой танковых бригад, которым противник угрожал окружением.
У нас уже был немалый опыт в ведении городских боев, но на этот раз мы оказались в весьма специфической обстановке. Нам впервые приходилось осаждать крупные европейские города. Но главным неудобством являлось отнюдь не это. Больше всего применять традиционную практику штурмов городов мешала преобладающая каменная застройка и сложная сеть улиц и улочек. Именно в этих условиях окруженная немецко-венгерская группировка смогла успешно применить Панцерфаусты.
«Фаустники» вели борьбу не только против советских танков и артиллерии, но и против живой силы, Для борьбы против танков выделялись группы по 2–3 человека. Свои позиции они обычно выбирали в подвалах каменных зданий на перекрестках улиц. Окна подвалов закладывались и замуровывались кирпичом с таким расчетом, чтобы в оставленное отверстие могла свободно пройти только головка Фаустпатрона. У каждого окна были заблаговременно разложены гранаты. Отсюда «фаустник» вел наблюдение в своем секторе и не проявлял себя до тех пор, пока не появлялись наши танки. Как только наши танки подходили к дому, «фаустник» быстро производил 2–3 выстрела и через подвальные помещения уходил из дома.
Для выполнения боевой задачи я принял неожиданное для противника решение: прорваться на танках к окраине город, используя проёмы ворот домов, через них проникнуть на противоположную окраину города, развернуться в боевой порядок и разгромить противника с флангов.
В этом нам, танкистам, помог пожилой венгр, житель освобожденного нами города. После прохода через проёмы ворот домов мы оказались на перекрестках улиц. Немцы из подразделения СС, вооруженные автоматами и фаустпатронами, организовали засаду. Они заняли позиции на крышах и в верхних этажах домов, у перекрестков улиц и ждали появления танков. Наш бесстрашный проводник, рискуя жизнью, помог нам продвинуться через дворы в тыл противника. Это способствовало выполнению боевой задачи по освобождению города, продвижению подразделений 20-ой и 21-ой танковых бригад в намеченном направлении и ликвидации угрозы немецкого окружения.
В этот день наша танковая рота совместно с другими соединениями освободила город. Было захвачено 36 немецких солдат и офицеров. Уничтожив огневые точки фашистов, наше подразделение обратила их в бегство. Дальнейшей нашей задачей было преследование противника и изгнание его с территории Венгрии, что и было успешно выполнено».
Весть о победе застала роту Гамдуллаева в Чехословакии, на подступах к Праге. После ее освобождения от немцев он получил приказ подготовить роту для погрузки танков на эшелон, движущийся по направлению к нашей границе.
«В течение суток мы пересекли три государства — Чехословакию, Венгрию, Польшу и далее двигались по территории Советского Союза, через Белоруссию. Ни я, ни мои товарищи не знали места нашей дальнейшей дислокации. Предполагали, что двигаемся в Подмосковье, в Косоревские лагеря, откуда начали свой боевой путь. Но через двое суток мы оказались за Уралом и продолжали двигаться в восточном направлении. Мы по-прежнему не знали своего конечного пункта назначения. Только в Новосибирске кто-то предположил, что нас отправляют на Восточный фронт».
Через несколько суток, на рассвете, танки выгрузили за городом Чойбалсан, в Монголии. Алияр Ибадуллаевич, железнодорожник по профессии, был поражен, увидев, по какому пути их доставили в Монголию. Он состоял из рельсов и шпал, выложенных прямо на песке в степи, без сооружения земляного полотна.
Никто из танкистов не предполагал, каким тяжелым будет путь к выполнению поставленной им задачи. Знали самое главное — танки полностью заправлены боеприпасами, горючим и водой.
В глухой знойной степи молодые солдаты наблюдали страшную картину смерти. Степь была усеяна скелетами и черепами людей. Кругом ни воды, ни жизни вообще. Только одна небольшая река с невероятно мутной, загрязненной шерстью животных водой, не пригодной ни для каких целей, даже для заправки танков.
«Помню, что только ранним утром восьмого августа мы получили приказ двигаться через Большой Хинган в направлении Тибета. Перед нами простирались крутые горные гряды, которые надо было преодолеть. Чрезвычайно сложное форсирование подъема показалось нам тем не менее легким по сравнению с невероятно тяжелым и продолжительным спуском. Малейшее отклонение от прямолинейного курса грозило падением танка в пропасть.»
На этом тяжелейшем участке пути Гамдуллаеву пригодился опыт, приобретенный в тактических занятиях на подступах к Мамаеву кургану. Командир роты, сменив водителя, сам сел за рычаг управления танком. При спуске скрип тормозов заглушал звук выхлопных коллекторов танка.
Преодолев этот спуск, танки вышли на равнину и двинулись в направлении городов Чанчунь и Мукден. Здесь впервые наши танкисты встретились с людьми. Это был конный дозор, состоящий из двух наездников на лошадях и одного — на муле, которые, заметив колонну танков, моментально скрылись.
На протяжении длительного продвижения вглубь Маньчжурии путники испытали все тяготы тяжелейшего марш-броска по безводной, безлюдной, вымершей степи. На их пути встречались люди, жившие в пещерах, прикрывавшиеся лишь овчинной шкурой, и на плоскогорьях огромные стада овец, сопровождаемые одним или двумя пастухами.
На пути к Мукдену — городу в северо-восточной части Китая, административному центру провинции Ляонин — высился особняк, хозяином которого оказался уполномоченный императорского двора по сбору подати.
«На подступах к городу наши колонны — танковую и идущую за ней пехотную — атаковали с воздуха два японских самолета. Они пытались таранить колонны, но им это сделать не удалось из-за быстрого маневрирования наших. Один самолет врезался в землю в 100-150 метрах от танковой колонны, другой — за пехотной. Как потом стало известно, это были японские летчики-смертники.
Потом мы оказались у водной преграды — широкой реки с быстрым течением, мост через которую был взорван и сожжен. Из него торчали покореженные железнодорожные рельсы и развалившиеся пролетные строения.
Был получен приказ найти брод и форсировать реку. Пока выполнялась эта боевая задача, была сформирована специальная группа десантников для высадки на Мукденском аэродроме.
При подходе к аэродрому нас известили о том, что высаженный советский десант захватил аэродром и штаб Квантунской армии. Дислоцированный на этом аэродроме вражеский штаб, ошеломленный внезапным появлением наших танков, объявил о капитуляции, о чем мы позже узнали от нашего командования».
Послевоенная биография Алияра Ибадуллаевича также связана с военным делом. В г. Чите с июня 1945 по 1949 год он командовал танковой ротой шестой гвардейской танковой армии. В этот период в семейной жизни Гамдуллаева произошли важные события. Связав свою жизнь с дербентской девушкой Эммой, в 1947 году он становится отцом. Через два года рождается вторая дочь командира роты.
С сентября 1949 года по декабрь 1951 года Алияр Ибадуллаевич был инструктором военно-массовой работы Дома офицеров Советской Армии. После он — командир танковой роты 6-ой гвардейской армии, 4-ой общевойсковой армии. В 1951 году Гамдуллаев обрадован вестью о том, что в Дербенте родилась его третья дочь. Счастливый отец всегда будет гордиться своими дочерьми, одна из которых многие годы проработала в государственном комитете по материальным резервам Совета министров СССР, а другая – в министерстве внутренних дел Азербайджана.
В 1952 году судьба забрасывает Гамдуллаева в Ленинград. В северной столице командир танковой роты становится слушателем Ленинградской высшей офицерской школы бронетанковых и механизированных войск Советской Армии. Дальнейшая жизнь Алияра Абдуллаевича успешно строится в городе Баку. Он успешно работал и в должности старшего инженера, и начальника отдела механизации и транспорта Министерства сельского строительства, и инспектора по контролю при Минсельстрое, и начальника отдела механизации и промышленности предприятий службы путей Азербайджанской железной дороги, и начальника контроля Бакинского отделения Азербайджанской железной дороги.
Принимал активное участие в работе по воспитанию подрастающего поколения, выступал с докладами и проводил беседы о подвигах советских воинов на фронтах Великой Отечественной.
В какой бы отрасли ни приходилось работать А. Гамдуллаеву, он успешно выполнял порученное ему дело и, тем самым, немало сделал для восстановления разрушенного войной народного хозяйства.
Память о его военных подвигах и мирных свершениях навеки останется в истории Дагестана, Азербайджана, всего Советского Союза.
Светлая ему память и низкий поклон!
Интересен тот факт, что сегодня, сравнивая освобождение Одессы с другими городами, входившими в состав Советского Союза, в прессе пишут: «Складывается впечатление, что одессит Родион Малиновский превзошел себя в стремлении сохранить город и жителей Одессы в целости и сохранности. Воплощая в жизнь свой замысел, маршал не сделал ни одной стратегической ошибки! Под стать ему были и его подчиненные».
№ 18, 1.05.2015