Жизнь как мгновение

Жизнь как одно мгновение пролетает, оставляя лишь глубокий след в памяти. Вот и хочется пройтись по ней, вспоминая год за годом все, что было.

Годы коллективизации и раскулачивания в молодой России. Разгул УНКВД ДАССР (30-е годы ХХ-го века)

1934 год. Мой отец Залбек Амалбеков, житель села Орта-стал Куринского округа был богатым беком. Раскулачили, конфисковали все имущество. А семью выслали в Казахстан. Я родилась в 1942 году. Дитя войны, я сполна испытала все тяготы и лишения того сурового времени.

В 1956 году, когда закончила 6-й класс средней школы Табак-совхоза пос. Панфиловка КазССР, мы с мамой переехали в Дагестан на родину ее родителей – село Кашкент Хивского района. Я впервые увидела бескрайние цепи гор, предгорье и холмы, покрытые лесом. Их красота поразила меня. Постепенно привыкала к сельской жизни. Сакли с плоскими крышами, женщины с кувшинами, идущие от родника и многое другое удивляло меня.  В 1958 году, когда я окончила седьмой класс, дядя Балабек сказал, что повезет меня в хорошую школу–интернат для продолжения учебы. Тогда я впервые услышала название «Огни».

Послевоенные пятидесятые годы были очень тяжёлыми для советского народа. Дорог практически не было, транспорт ездил редко, передвигались в основном на лошадях, запряженных в подводы, а чаще ходили пешком. Помню, в ауле была школа, похожая на складское помещение, разделенное перегородками на несколько классов. Учителей было мало.

Август я ждала с нетерпением, чтобы поехать в поселок Огни, хотя и не знала, что меня там ждет, и какой он этот поселок. И вот, наконец, долгожданный конец последнего летнего месяца. Мы с дядей пешком дошли до села Сардаркент. Из Хива подъехал заполненный людьми старенький автобус, конечным пунктом назначения которого был Дербент. До самого города ехали стоя, но я была счастлива, что уезжаю из села. До Огней добирались на другом автобусе, который следовал в Махачкалу.

Глинистая, разбитая дождями дорога пролегала между виноградниками. Когда подъезжали к поселку, дядя показал мне высокое здание, окруженное тополями. Он сказал, что это и есть интернат. Мне захотелось как можно скорее попасть туда.

Сошли с автобуса и дальше добирались пешком. Дядя показал мне высокие заводские трубы, приземистые бараки, в которых жили рабочие стекольного завода. Перед бараками играли дети.

Еще немного, и мы — во дворе интерната. Трехэтажное здание, окаймленное стройными тополями. Широкий двор заполнен девочками и их родителями со всех районов Дагестана, которые ждали, когда назовут фамилии принятых на обучение. Слышен многообразный дагестанский говор. Все говорили на родных языках, так как русского не знали. Вот во двор интерната вышла приятная молодая женщина со списком зачисленных девочек, а с ней высокий худой учитель. Как я узнала позже,  это были директор интерната Александра Яковлевна Осман-Заде (Шахсенем Идаятовна) и учитель математики и физики Георгий Алексеевич Малкин. Увидев их, я чуточку струсила: «А смогу ли я здесь учиться». Смогла.

С первого сентября 1958 года у меня началась новая жизнь.

НЕМНОГО ОБ ИСТОРИИ ИНТЕРНАТА ДЛЯ ДЕВОЧЕК-ГОРЯНОК

Дагестан, как мы знаем из истории родного края, был отсталым аграрным уголком царской России. После революции 1917 года новая власть Советов перестраивала жизнь народов Дагестана. И чтобы в стране гор с ее дикими по отношению к женщинам  законами решить вопрос образования и воспитания девушек–горянок, по указанию Сталина в 1952 году были открыты 4 интерната для девочек-горянок и интернаты горцев для мальчиков — в Махачкале, Арани Хунзахского района,  Касумкенте и Маджалисе.

Наш интернат был переведен в 1953-54 учебном году в Дербент из Касумкента, а в 1955 году — в Огни.

Мне, девочке из горного Хивского района, было очень интересно познакомиться со сверстницами из других районов и аулов Дагестана. Интернат, как пчелиный улей, гудел от собравшихся со всех концов Дагестана горянок, чтобы продолжить  свою учебу и получить необходимое воспитание. Мы «порхали как бабочки», казалось, что мы самые счастливые.

Трехэтажное здание интерната находилось на центральной улице поселка – Вокзальной (ныне ул. Козленко).  Оно поразило нас, сельских жительниц, размерами и комфортом: балконы, печное отопление, большие комнаты (залы), где разместили по 20-21 кровати и маленькие — по 4 кровати. Мы не замечали старых оконных рам, обшарпанных полов и закопченных стен. Удобства во дворе, там же стоял один рукомойник, где мы умывались по очереди в любую погоду. Но нам казалось, что мы попали в райский уголок.

Первого сентября 1958 года начался мой первый учебный год в интернате. Занятия начинались в 8:30, а с 14:00 — самоподготовка. В классных помещениях под контролем воспитателей готовили домашние задания. Воспитатели – это те же учителя–предметники, они относились к нам с большой любовью и пониманием. Учитывали социальные и национальные особенности  каждой воспитанницы и особенно то, что большинство не знали русского языка. Мне было легче влиться в интернатскую жизнь, поскольку раньше я жила в Казахстане и хорошо знала русский язык.

Классным руководителем была Мария Федоровна Алистархова, учительница химии, директор интерната преподавала историю и обществознание, завуч Зоя Александровна – русский язык. С Георгием Алексеевичем Малкиным я познакомилась на уроке математики. Когда он вошел в класс, высокий, худощавый и на первый взгляд такой строгий  – все притихли, ждали, что он скажет. Он поздоровался и объяснил как вести себя на уроках. В целом коллектив педагогов был сильный, грамотный, ответственно относился к своим обязанностям.

Четко было поставлено самообслуживание (уборка комнат и территории двора, дежурство в пищеблоке). Сами рубили дрова и растапливали огромные печи. Так нас обучали не только наукам, но и приучали к домашнему труду и чистоплотности.

Очень важную роль сыграли такие школы в судьбе горянок. Интернат стал для нас «путевкой» в жизнь.

Для меня образование, полученное здесь, стало «трамплином» в самостоятельную жизнь, которую посвятила воспитанию таких же девочек, какой была когда-то и я.

_

№ 09, 07.03.2025